Три года русскому лагерю на Бобровых озерах
От авторов: от души поздравляем газету “Перспектива” с первым юбилеем и дарим ей и ее читателям наши лирические зарисовки …
Утренняя линейка
Каждое утро мы выстраиваемся правильным каре: спиной к домику вожатых – начальник лагеря, слева – Жеребята, справа – Дикари, напротив – Единороги (во второй смене Пираньи), самые старшие. А за спиной у них, шагах в десяти – огромное озеро, неправдоподобно синее, прозрачное, внимательное. Оно – защищенное от прочего мира высоченными, сплошь поросшими лесом горами – во многом определяет наш день: купание, плаванье на каноэ и под парусом, «тарзанка», рыбная ловля … И в любую погоду такая красота, что невольно расправишь плечи и выпрямишь спину.
Поразительно, что озеру не надоедает нас выслушивать: мы подводим итоги минувшего дня, хвалим, ругаем, обсуждаем день нынешний, – и звучит русское эхо среди канадских холмов. «Сафари» – летний филиал школы «Грамота». Но не все сафарийцы ходят в школу. Сюда приезжают дети, основательно подзабывшие разговорный русский. Задача – мягко, но настойчиво возвращать «заблудших» в родную языковую среду. И вот уже третий год подряд это удается. Легким пером облетела слава «Сафари» Новый Свет: Оттава, Торонто, Вашингтон … Расстаются со слезами на глазах, мечтая встретиться вновь следующим летом. Мы встретимся, обязательно встретимся!
Бог весть, как оно получается, но, кажется, еще и вещи не успели разобрать, а уже срослись. Не детское учреждение, поделенное на отряды по возрастам, а семья. Где взрослые ребята по своему доброму желанию опекают малышей. Где в любую затею вовлекаются все – от мала до велика. Где на второй-третий день знакомства к нам, вожатым, начинают относиться и требовательно, и нежно – как дома привыкли: «Посидите со мной, я устала» – и тут же, обжигая дыханием ухо, поверяет «самые тайные тайны». В такой атмосфере расцветает все: сказки – по-русски, песни – по-русски, интеллектуальные игры, в которых грамотно сформулированный ответ дает преимущество команде. И когда в конце смены косноязычное прежде дитя жалуется, что «не пошли на скалу, а у самого берега все же ловится плоховато», с трудом удерживаешь радостную улыбку: сработало!
Скажите: до свиданья, лягушечка!..
Состроив печальную мину, вздыхаю: «До свиданья, дорогая! Я буду скучать по тебе…» Само же земноводное, в сафарийском просторечии «лягушечка», нисколько не скорбит. Оно уютно улеглось на детской ладони, и глазки уже сонные, – не подозревает, видать, что ему грозит свобода. Но ведь это-то и есть самое главное для наших юннатов: поймать, бережно понаблюдать, а потом – осторожно выпустить! Мальки, лягушки и огромные, с поставленным от природы басом жабы – нет их ни в Монреале, ни в Оттаве, ни в Вашингтоне, а мы, оказывается, так их любим, что готовы часами шлепать в сапогах по мелководью в поисках самого «головастого» экземпляра.
Оголодавши на пляжу, летят переодеваться к обеду, и вдруг: «Черепаху нашли!» Воистину «не хлебом единым» – все забыли, замерли на корточках, готовы до завтра ждать момента, когда боязливая Тортилла выглянет из-под панциря. Все вокруг живое, и все можно потрогать. Можно покататься на лошадях. Можно сфотографироваться с лягушкой на ладони. Можно покормить кур и «самого гордого в мире», по мнению маленькой Катьки, индюка. Можно целый месяц жить в тесном общении с природой и всю дорогу до Монреаля прижимать к животу банку с дырявой крышкой, где в настоящей озерной воде плавают настоящие озерные рыбки, – наша Дарина так и сделала.
«Во время стрельбы из лука и карабина, скалолазания, походов в лес и на лодках, спортивных соревнований необходимо выполнять все команды вожатого» (из правил поведения в лагере). Сашка застряла в двух метрах над землей. За ее безопасность волноваться не приходится – альпинистское снаряжение надежно. Здесь вам не равнина, и сводный отряд скалолазов это понимает. Мелкие распри: «Я первая, а Севина очередь вообще третья!», – стихают моментально. «Жеребята», уже вполне освоившие ручейковую лощину внизу, подтягиваются к скале. Это похоже на чудо: каждое движение карабкающейся девочки повторяется остальными. Подаются советы – нарочито домашним голосом, увещевательно, в тон инструктору. Долезла. Окрестности сотрясает гренадерское «Ура!».
У малышей земляничный поход. Ежели рассудить – эка невидаль, пошли дети в лес по землянику. Позвольте уточнение: сафарийские дети. Общим голосованием решено весь собранный урожай подарить на десерт старшим отрядам. Вы когда-нибудь видели пятилетнюю кроху, которая останавливает картинно румяную ягоду у самых раскрытых губ? Нам довелось. И судьба, оценив высокую цель, оказалась благосклонна: две с верхом, миски были поставлены на столы старших.
А вот «взрослые» походы земляничными никак не назовешь: полтора километра от озера до озера тащить на себе каноэ, а потом еще водным путем два часа грести на них до стоянки, а там ставить палатки, разводить костер, готовить душистую дымную пшенную кашу и долго в ночи, несмотря на строгих командиров, травить анекдоты и страшные истории … Или семь с половиной километров пробираться оленьими тропами сквозь буреломную и заболоченную тайгу. Испытание серьезное. Выдержали его все.
Время пошло! Илья, бессменный ведущий интеллектуальных игр, включает секундомер. Самые юные игроки в азарте обсуждения попросту перекочевывают на столы. «Французы», заглянув мимоходом с улицы, прилипают к оконному стеклу, – может, страстей подзанять? Но главное здесь не страсти. Наши игры – это тоже своего рода уроки: уметь говорить и спорить по существу, уметь принять правоту соперника, оценить по достоинству чужую сообразительность, – всему этому следует учиться. Все гласно, все объясняется, в итоге все – справедливо, и победителям достается главный сладкий приз. Остальным – утешительный. Но не менее сладкий.
Вся жизнь в спорте Кто бы спорил – не мы. Сафарийская Олимпиада началась на второй день по приезде и продолжалась обе смены, с перерывами на уж очень плохую погоду. Регаты на каноэ, «веселые старты», бег, прыжки, шахматные турниры, соревнования Робин Гудов и стрелков из карабина. Игры по типу «Зарницы», но по оригинальному рецепту, безоговорочно принятому и одобренному детьми (одни названия чего стоят: «Мардонги» и «Русский рэкет»). Конечно, без разбитых коленок не обошлось. Но перевязанный воин так прытко возвращался на место событий, что опасаться неприятных последствий не приходилось.
Жил-был царь, обладатель роскошной капроновой мантии и блестящей короны из фольги. В течение месяца он несколько раз менял физические характеристики, как то: рост, вес, возраст – и даже пол (его сыграла девочка). Что поделаешь! Мы ставим сказки, а какая же сказка без царя. Хотя с ним одним тоже каши не сваришь, и на сцену, случалось, даже бутерброд выходил. Актерами побывали все, и, что самое любопытное, не успев совлечь костюма, каждый превращался в самого заинтересованного зрителя. Где еще встретишь такое? Совпадение двух вроде бы не зависящих друг от друга обстоятельств: пасмурной погоды и неиссякаемой творческой энергии сафарийцев, – позволило нам кроме сказок инсценировать песни, давать концерты, проводить конкурсы рисунков. Утомленные походом, ребята с удовольствием заканчивали день просмотром русского фильма.
Все. Довольно. Очерк о лагере готов, хотя материала у нас едва ли не на книгу.
Укротители «Сафари»
P.S. На автобусной стоянке, по дороге в Монреаль, мы, три давно вышедшие из комсомольского возраста дамы, впервые за месяц посмотрелись в большое зеркало. То, что мы при этом почувствовали, уже описано в романе Булгакова, в главе «Крем Азазелло», так что не будем повторяться. Скажем лишь, что, оставив за спиной с честью отработанные функции общих мам, айболитов, неунывающих затейниц, спортивных тренеров, всепонимающих друзей и театральных режиссеров, мы с удовольствием вернулись к одной из самых любимых, – стали просто красивыми женщинами.
Учителя-вожатые русской школы Грамота
Газета “Перспектива” (август 2000)
© Русская школа Грамота, Монреаль 2007